КЭПЛовски на славе были по учебному-то делу. Тоже и в нашем 5 Г классе, сказывают, это мастерство имели. Та только различка, что наши больше с литературой вожгались, как книг было довольно и авторы — выше нет. Вот из этого матерьялу дневники читательски и выделывали подходяще. Такие, слышь-ка штучки, что диву дашься.

Была в ту пору учительница Елена Викторовна — по тем делам первая, лучше её никто не мог. Вот директор и велела завучу поставить к этой Елене Викторовне дитёнков на выучку:
 — Пущай-де переймут всю литературу до тонкости.

Только тяжко дитёнкам было у Елены Викторовны учиться. Чуть оплошка выйдет — насадит по всему дневнику колов, отправит их работу на отличку переделывать.
А как заслышит от дитёнков слово, в программе не пройденное, так засерчает и заставит оплошавшего целу страницу из словаря учить.

А Данилко в той учёбе не вовсе гож пришелся. Раз хотел он с Еленой Викторовной попрощаться, да возьми и ляпни «досвидульки» заместо «до свидания».

Расправа у Елены Викторовны известно, какая была. За таку вину взыск будет — страницу на букву «Д» из словаря Ожегова учи.

Сел Данило словарь учить, да никак учеба на ум нейдет, как заколодило. Встал он и окно в клас открыл. Только вдруг тепло стало, ровно лето воротилось. Данилко поднял голову, а напротив, у другой-то стены, сидит Литературного кабинету Хозяйка. По красоте-то да по платью книжному Данилко сразу её признал. Только то и думает: «Может, мне это кажется, а на деле никого нет». Сидит — молчит, глядит на то место, где хозяйка, и будто ничего не видит. Она тоже молчит, вроде как призадумалась. Потом и спрашивает:
 — Ну, что, Данило-ученик, не вышло выучить страницу словарную?
 — Не вышло, — отвечает, — несподобный я к делу этому.
 — А ты не вешай голову-то! Другое попытай. Тетрадь рабочую заполни. Учебник тебе будет, по твоим мыслям.
 — Нет, — отвечает, — не могу больше. Покажи решебник.
 — Показать-то, — говорит, — просто, да потом жалеть будешь.
 — Знаю я, — кричит Данилко, — а только без решебника мне жизни нет. Покажи!
 — Когда так, — говорит, — пойдём, Данило-ученик, в мою библиотеку.

Сказала и поднялась. Тут и зашумело что-то. Глядит Данилко, а заместо стен, книжны шкафы стоят высоченные. Только не такие, как в наших библиотеках, а сплошь в решебниках… Ну, всякие… Которые по математике, которые по русскому, а которые по литературе.

И вот подвела Хозяйка Данилку к большой полке и достала с неё решебник к тетради Соловьёвой.
 — Ну, Данило-ученик, поглядел? — спрашивает Хозяйка.
 — Поглядел, — отвечает Данилко.

Опять зашумло, и Данилко за той же самой партой оказался. Ветер так и свистит. Ну, известно, окно открыто.

Стал Данилко тетрадь по литературе аккурат-де как в решебнике заполнять.

Вдругорядь приходит в школу, да и говорит Елене Викторовне:
 — Не выучил я страницу словарную, но заполнил тетрадь рабочую.

Показал Данилко тетрадь, а учительница говорит:
 — Кабы ты сам задания выполнил, исправила бы тебе оценку, а теперь не могу. Да и сказов Бажова ты, поди, не читывал. А решебники эти я все наизусть знаю. Я их сама писала. — Сказала и пошла к столу, шурша платьем книжным.